Околорелигиозный флуд

Как я лежал в психушке.

Анонимные истории про сумасшедших, алкашей, таблетки, сигареты и другую дичь

С чем сталкивается человек, которого ненадолго упекли в дурку?

Чтобы попасть в психиатрическую больницу, достаточно пару раз попробовать выпилиться. Причем неудачно.

Психушка – прекрасное место для падений в обморок. За первую ночь я сделал это раз пять. Надо было сдать анализы, помочиться в утку. У меня было две неудачных попытки дойти до туалета и три неудачных попытки ребят дотащить меня дотуда.

Эти ребята – такие же пациенты, как и я. В дурках бедняги делятся на относительно адекватных и на неадекватных. В некоторых заведениях санитары просят адекватных помогать им в обмен на привилегии: например, сигареты и доступ к курилке. В итоге подростки утихомиривают буйных, таскают кровати и следят за порядком.

Осознав, что даже если они меня донесут до туалета в горизонтальном положении, я вряд ли смогу отлить в утку, ребята бережно довели меня до кровати и положили спать. Если это, конечно, могли назвать сном: так как я прибыл ночью после отбоя, было непонятно, к буйным меня класть спать или к адекватным.

Положили к неадекватам. В палате – девять человек: один ведет себя и даже выглядит, как Ходор из «Игры престолов» (двухметровый амбал, который не может связать двух слов – в прямом смысле двух слов); два других – звери: один шипит и царапается, как агрессивная ящерица, другой орет, будто какое-то мифическое существо из ада. Оба спят, привязанные тряпками к железной кровати. Отличная компания.

Проснулся я от песни. Если это, конечно, можно назвать песней: представьте парня 12 лет без слуха и голоса, который поет «Ой, мороз-мороз, не морозь меня», причем сначала тихо-тихо, через пару секунд погромче, а еще через несколько мгновений переходит на ор, который будит все крыло. Разумеется, его просили петь тише. Разумеется, он пел тише, но вплоть до того момента, как снова переходил на ор. Разумеется, его пи**или. Разумеется, он замолкал, но лишь чтобы затем снова воспевать мороз.

Завтрак. Буйные неадекваты просили их отвязать, санитары ломались. Один из этих звереподобных людей молил: «Я не бу! Я не бу!», – сотрудники психиатрички не верили в его «не буду» и очень неохотно отвязали его. Он позавтракал, ни на кого не набросившись.
***

Находясь в компании таких людей, абсолютно перестаешь бояться смерти, потому что понимаешь, что этот бедняга, не контролирующий свое сознание, может на тебя наброситься и укусить. Или не укусить, а перегрызть горло. Черт его знает, что от него ждать. Тут не говорят о том, что кто-то кого-то загрыз или прибил, хотя есть пациенты довольно общительные.

Мальчик, который всех за**ал песней про мороз, сначала очень долго просил санитарок рассказать ему про сиськи. Улыбчивые полнушки, похожие на стандартных русских женщин лет 45 в некрасивой одежде из московского метрополитена, смеялись и обламывали парня в рассказах. Позже я к нему подошел, рассказал о том, что видел женскую грудь и что она была прекрасна – он мне очень завидовал, а потом в благодарность рассказал о пациентах, которые жили в буйной палате до меня.

Сначала он мне рассказал про парня, который лазал по стенам, как человек-паук. Я этому не очень поверил, а он утверждал, что он долезал до потолка. Потом – про чувака, который воображал себя животным и вел себя как зверек. Я не стал уточнять, хищный или нет. Про себя я подумал, что попал в подходящее место.
***

Сразу после завтрака всем раздавали таблетки. Я по наивности подошел и спросил, есть ли для меня – мне сказали, что врач еще не поставил диагноз и таблетки я не получу. Почему-то расстроился, хотя, конечно же, зря: эта дурь не лечит.

После меня перевели во взрослую дурку. Она, с одной стороны, скучнее, потому что меня почти сразу положили в палату к адекватным, с другой – некоторые кадры из того места просто прекрасны.

Во взрослых психиатричках пациенты делятся на два типа: неадекватные и люди, которые попали туда по белке и проходят недельный курс восстановления под капельницей. Меня положили к дядям, которые перепили. Обычные мужики. Кто-то – строитель, кто-то – водитель. На улице встретишь – и не подумаешь, что человек мог лежать в подобном заведении.

Так как в больнице нечего делать, главный досуг всех без исключения пациентов – сигареты. Кто-то скуривает пачку за день, кто-то – две, а кого-то уже очень давно не посещают близкие, и они скуривают столько, сколько настреляют.

Электронные предметы в психиатричке запрещены, телефоны тоже – интересно, зачем тогда нужны розетки в коридорах и туалете? В палатах ничего такого нет, поэтому надо ухитриться зарядить телефон так, чтобы не запалили санитары. Умельцы каким-то образом протащили в больницу кипятильник и заваривали чай прямо в коридоре.
***

Туалет – курилка. Если не хочешь поссать или подымить, туда почти незачем соваться, ну, еще розетка – я ходил туда заряжать принесенный мамой телефон. Воткнул шнур, стою, никого не трогаю. Попал в какое-то магическое время, когда никого в туалете нет. Вдруг ко мне подходит пациент в зеленой форме, похожей на халат хирургов из сериала «Клиника» – все остальные больные ходят либо в светло-голубых, либо в пижамных нарядах, ни разу не подходящих никому по размеру.

Диалог с этим пациентом-санитаром потрясающий:

– Привет. А ты в интернете шаришь?

– Шарю.

– Окей, записывай. Почта. Могила ноль ноль семь собака, – дальше домен какой-то. Кажется, мэйл.ру.

Потом диктует мне пароль.

– Записал? Дальше. Скайп: могила два, пароль, – и диктует мне пароль от скайпа.

– У меня нет интернета на телефоне, – разочаровал его я. Бедняга надеялся, что я не просто телефон заряжаю, а телефон с выходом в интернет. Он очень расстроился, блякнул и быстро забыл сей казус.

– Знаешь, я немножко экстрасенс. Умею изгонять злых духов. Хочешь, очищу тебя?

Очень сложно слушать это с каменным лицом и не ржать от всей нелепости и неловкости ситуации, но я прекрасно держался, всем видом проявил заинтересованность, сказал, что я готов, и встал по стойке смирно. Могила тоже встал ровно, протянул вперед руку и, почти касаясь ей моего лба, начал читать какую-то христианскую ахинею, похожую по стилистике на молитву. Не знаю, как я не засмеялся. Когда он закончил, я с серьезным видом спросил:

– Все?

– Да. Чувствуешь?

– Чувствую, спасибо.

После он сразу начал загонять мне про то, что такое катамараны. Я перебил его, потому что знал, что это такое. «О, а чего ж ты сразу не сказал!» – воскликнул он и начал втирать мне про то, как дельфины совокупляются с катамаранами. Такую изощренную порнуху я был не очень готов слушать, поэтому в спешке попрощался с Могилой и пошел с еле заряженным телефоном в палату.

– Ты заходи еще, я тебе свои стихотворения почитаю! – бросил он мне вслед. Ага, про е**ю дельфинов с катамаранами. Нет, спасибо.
***

Неадекваты были, конечно, забавными. В одной из палат жил дед, он иногда заходил к нам в гости. У него были проблемы с речью – она ему очень тяжело давалась. А еще он был косоглазым, за что и получил прозвище от остальных пациентов – Косой.

Некоторым неадекватам санитары надевают подгузники, потому что поход в туалет для них – то еще испытание. Узнал я это, когда этот дедушка зашел в нашу палату без штанов и в подгузнике, болтающемся на уровне голеностопа. Так я узнал, как выглядит член в старости.

Белочники тоже иногда попадались интересные. Со мной в палате лежал Саша, худой черноволосый мужчина лет 35 с густой щетиной, похожий на Итана Марса из Heavy Rain. Он проходил курс капельницы, но его опьянение было таким сильным, что угробило нахрен его память. В соседней палате жил озлобленный мудак, который попал сюда явно тоже по белке и досугом которого были издевки над другими пациентами. Он попросил Сашу рассказать о том, как того шандарахнуло током.

– Слушай, Саш, а тебя, кажется, как-то ударило током. Расскажи эту историю!

– Да, конечно, было дело! У нас дома вырубило свет, и я пошел на лестничную клетку разобраться, что произошло. Подошел к электрощиту. дернул рубильник, и – бац! – меня ударило током.

– Вау! – пауза секунд в десять. – Саш, слушай, а ты как-то рассказывал, как тебя ударило током.

– Да-да, было дело. У нас дома вырубило свет, – на этом моменте все уже ржали над бедным Сашей, который не помнил, что только что рассказывал эту историю, – и я выхожу на лестничную клетку разобраться, что произошло. Подхожу я к электрощиту, дергаю рубильник, и – бац! – меня ударило током.

– Ахаха, Саш, а помнишь, ты рассказывал, как тебя ударило током?

И Саша снова рассказывал, как его ударило током. И так шесть раз подряд.

К Саше чаще всего приезжали его родственники: узнать, как дела, привезти сигарет и удостовериться в том, что он идет на поправку. Диалог с женой выглядел так.

– Саш, ты помнишь наш домашний адрес?

– Что за глупый вопрос? Разумеется! – и называет адрес дома, в котором родился и жил в детстве.

– Но это не наш адрес, это твой детский адрес! – утверждала жена.

– А, да? Тогда что-то не припоминаю, – искренне расстраивался он.

Мне было очень жалко Сашу. Раздражало, что люди пользуются его беспамятством. Больше всего наваривались на нем стервятники, которые налетали на него сразу же после того, как видели, что его посещали родственники. Для них приезд родных означал полные пачки сигарет, которые можно стрельнуть. Лишним плюсом для них было то, что Саша не помнил, кому давал сигареты и, более того, давал ли кому-то вообще.

Чтобы Саша не растерял весь свой боезапас (две пачки, которые вручила ему жена на два дня), я прибег к жестокой хитрости:

– Саш, слушай, а можешь долгануть мне пачку сигарет с возвратом?

– Да, конечно. Только верни обязательно.

– Не вопрос!

Проходит 5 минут, диалог повторяется.

– Саш, можно пачку сигарет в долг с возвратом?

– Конечно, только верни обязательно.

– Окей, – беру вторую пачку, – Вот смотри. Ты не помнишь, но я у тебя пять минут назад точно так же взял первую пачку. У тебя пипец проблемы с памятью, и чуваки этим пользуются и бесконечно стреляют у тебя сиги. Чтобы ты не прое**л обе пачки в первый же день, они будут храниться у меня.

– Блин, чувак, ты просто гений! А я и не помню, чтобы ты у меня пачки брал.

– Я буду тебе выдавать по 2 сигареты утром, в районе завтрака, 2 сигареты днем, во время обеда, и 3-4 вечером, до отбоя. Так ты сэкономишь целую пачку за два дня.

Саша был в восторге от этой идеи.
***

Еще один адекват, которого сильно подкосила последняя белка – Вальтер. Я его так прозвал во время игры в карты. У него был очень специфический лексикон: вальтов он называл вальтерами, а кипятильник – паяльником. А еще он очень заикался. Есть подозрение, что проблемы с заиканием у него появились уже после того, как он попал в это место Когда он хотел сделать себе чаек, он приходил в нашу палату и спрашивал:

– М-м-можно мне п-п-п-паяльник? – хорошо, что этого не слышали санитары.

Разумеется, он заваривал не просто чай. Не помню, то ли нам раздавали пакетики в больнице, то ли кому-то привозили целую коробку этих пакетиков – каким-то образом он копил эти дозы, а потом закидывал 8-10 пакетиков в кружку и заваривал ч-ч-ччифирь. Он часто приходил обдолбанный этим чайком, и было непонятно, реально ли на него так действовал напиток или он терял границы адекватности в этом месте.

Психушки – занятный опыт на день-два.

Дольше задерживаться там обычным людям опасно: это место делает все, чтобы ты становился таким же, как и неадекватная часть крыла.

Палач.